Вот многие спрашивают: «Лора, а как в тундре с туалетом?» «А с туалетом в тундре, — говорю я, — всё замечательно.» «Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре. Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это…» Впрочем, это не единственное неудобство.
Спойлер:
Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали «Липтон». Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: «Лора, — сказали мне добрые хозяева, — ты если поссать хочешь, берегись оленей». Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. «Нет, — сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, — я хочу пофотографировать». Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. «Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным. Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель. Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей». Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде «Ты теперь в Армии». Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один – потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает. Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега. Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. «Пошли вон отсюда!!!» — крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне . «Пошел вон, козёл», — сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером. В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот. — Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того». — Да никак, — сказала я. — Олени? – спросила Алла. — Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я. — Да как. Пошли покажу, — сказала Алла, — я как раз тоже уже хочу. И мы пошли. Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте. — На них надо крикнуть, они разбегутся, — объясняла Алла на ходу. — Я орала, — сказал я. — Да как ты там орала, — махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки». — Нормально орала, — сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась. Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй». Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки. — Смотри, как надо, — сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры: — А НУ НА *УЙ БЫСТРО!!! Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко. С того момента я ходила в тундру без провожатых. «А ну на *уй быстро!!!» — это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усеченного варианта. «А ну на *уй!!!» — доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет. Через три дня я научилась различать их по голосам...
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
У некоторых отпуск и работа отличаются только тем, с какого компьютера они сидят в Интернете. *** Cмешала злая мачеха водку с пивом и сказала Золушке: «Чтобы к нашему приезду всё было по разным стаканам!» *** Мадам Цигельберг поздравляет соседку с днём рождения: - Розочка, дорогая!! Красоты Вам, любви, денег и ума побольше, а усё остальное у Вас уже таки есть... *** - Здрасьте! А у вас есть ящик для овощей? - Телевизор что ли? *** Семейное положение: не могу забыть эту тварь. *** Занятие в швейном ПТУ. - Запишите тему занятия. Выворачивание канта наизнанку. Одна ученица тянет руку: - Марьванна, это что же получается - звездное небо внутри нас и нравственный закон над головой? *** Объявление в поликлинике: "Всех, кто понял смысл жизни, психиатр принимает вне очереди". *** Объявление на Привозе: Опытный продавец арбузов щелчком по голове вашего сына определит, готов ли он к экзамену. *** Экономический кризис 1931 года. Лавка Рабиновича закрыта, на двери висит табличка с надписью: "Закрыто по случаю смерти". Шлемензон сочувственно спрашивает Рабиновича: - Кто же у вас умер? - Клиентура! *** — Изя, ви не знаете, как мы завтра работаем? — Неохотно... *** Когда Яша Рабинович понял, что ничего не выиграет в "Как стать миллионером", он воспользовался опцией "Звонок другу" и хотя бы бесплатно узнал, как дела у Додика из Сиднея! *** Разговор в одесской пивной: - Сёма, какая у тебя самая заветная мечта? - Бросить пить. - Так бросай! - Яша, а как же мне жить без мечты? *** - Гольдман, кто это так вас подстриг? - Мастер. - Я понимаю, шо мастер. По профессии он кто? *** — Софочка, и шо показало УЗИ? — Оно показало, шо таки будет свадьба!
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
Я очень редко болею. За всю мою службу в военно-морском флоте и службе спасения в медицинской книжке, кроме ежегодных медосмотров, всего две записи. Одна из них - аппендицит. Вот вы, в своей, в основном, скучной гражданской жизни что делаете, когда у вас начинает болеть живот? А я сейчас расскажу, как было со мной.
Спойлер:
После того, как мы стрельнули ракетой, нам дали поспать. Впервые за месяц плавания на лодке царила тишина и покой, - спали все. Началось это часа в три, а в семь меня подняли на ужин. Проснувшись, я подумал, что, видимо, никогда в жизни столько не спал и так не пух от сна, поэтому даже и не сразу обратил внимание на то, что у меня болит живот. Ай ну болит и болит, в общем-то. На ужине похлебал супа и съел котлету – ничего больше не лезло, что и было для меня первым тревожным звоночком – молодой организм в условиях подводного плавания есть хочет постоянно и много.
- Эдуард, - спросил у меня Антоныч на вахте, - чо ты зелёный и скрюченный какой-то?
- Антоныч, живот болит шопипец.
- Скока котлет съел на ужине?
- Одну и то не до конца.
- Это термальное состояние, тогда, иди к дохтуру, ты меня пугаешь.
- Дык а на вахте кто сидеть будет?
- Борисыча вызови – он уже пять часов беспрерывно спит, чем нарушает Устав, которые предписывает ему терпеть тяготы и невзгоды!
Вызываем Борисыча, понуро бреду в больницу. Больница называлась у нас амбулатория и находилась в первом отсеке. Представляла она собой комплекс из трёх помещений – сначала смотровая и операционная (комната четыре на три метра с кушеткой, стоматологическим креслом и всякими приборчиками) из неё за дверью комната для лёжки больных (полтора на два метра, двухъярусная койка и тумбочка), а из неё уже вход в гальюн. Служили в нашей больнице три медика: два доктора и один фельдшер.
На дежурстве сидел, естественно, терапевт (он же стоматолог, он же психиатр, он же уролог, он же офтальмолог, он же отоларинголог) Андрей. Хирург Саша, после танцев на льду, в бессознательном состоянии вонял перегаром на месте нижнего больного за дверью. Я не скажу, что мы с докторами были большими друзьями как, например, с Борисычем, но тут важно, чтобы вы понимали – доктора у нас не были гондонами и я не был гондоном и, поэтому, мы были друзьями. Потому, что если два человека на подводной лодке не гондоны, то они – друзья, несмотря на любые различия в характерах. Без вариантов.
- Чё припёрся? - ласково спросил меня Андрей
- Живот болит.
- Запор?
- Сам ты запор – просто болит.
Андрюха насыпал мне горсть каких-то пилюль и, с чувством выполненного долга, взялся дальше штудировать теорию преферанса. Я наелся таблеток и пошёл дальше бдить. Бдил я минут пятнадцать, наверное, потом побежал в гальюн исторгать из своего нутра полупереваренные пилюли. Опять вызвали Борисыча и я пошёл к Андрюхе (боль-то в животе усилилась).
- Ты издеваешься, чтоли? – Андрей как раз изучал любимый докторский приём «мизер в тёмную».
- Андрюха. Вырвало меня твоими пилюлями, что ты мне подсунул, гад?
- Да ладно? И болит так же?
- Нет. Сильнее уже болит.
- А ну-ка ложись на кушетку.
Ну лёг. Андрюха понажимал на живот, поспрашивал чо да как.
- Похоже, братуха, что у тебя аппендицит!
- Хде апиндитсит? – в соседней комнатушке мгновенно прекратился храп и из облака перегара выплыли, с сильной бортовой и килевой качкой, красные опухшие глаза хирурга Саши.
- В животе, блять, Саша, где же ещё?! Так, Эдик, на тебе специальную таблетку, выпей и полежи час спокойно, с вахты я тебя снимаю, командир в центральном? Пойду на доклад.
Выпил специальное колесо я и пошёл наслаждаться заслуженным для меня моим животом отдыхом. Может час прошёл, может чуть больше и вахтенный вызвал меня в амбулаторию. Иду, как огурчик уже, боль прошла, но в отсеках уже все всё знают и как-то подозрительно ласково на меня смотрят. Оба доктора сидят и улыбаются в предвкушении предстоящего веселья. От Саши, конечно, попахивает перегаром и у него красноватые глазёнки, но, блять, он абсолютно трезв и у него даже не дрожат пальцы!!! Не помню, когда последний раз, начиная с пяти лет, я так сильно удивился, в пять лет-то я первый раз увидел как мотоциклы ездят вверх ногами в шаре и уверовал в волшебство.
- Саша!! – я не мог держать это в себе, - как это может быть, блять???? Ты же только вот недавно на ногах не стоял!! Какому из подводных демонов ты продал душу???
- Оссспаде, как ты эмоционален, чему ты думаешь меня учили шесть лет в медицинской академии? Аппендициты вырезать? Нет!!! Быстро и эффективно бороться с похмельем!! Ложись на кушетку, буду тебя пальпировать!!!
- А это законно вообще? – уточнил, на всякий случай я, так как мои познания в медицине, в тот момент, не доходили ещё до слова «пальпировать».
- Ну не во всех, конечно, странах мира, но под водой на боевом корабле точно можно.
Не помню, говорил ли я вам, но доктора у нас были те ещё юмористы! Ну потискал меня Саша, посовал мне градусники и говорит:
- У меня для тебя плохие новости, брат. Похоже это перетонит, а не аппендицит.
- Александр! Я, блять, офицер минус инженер военно-морского флота! Я не знаю ваших матерных слов и, поэтому, ни х*я не понимаю, что ты мне сейчас сказал и ни разу не огорчён!
- Пошли к командиру, - говорит Андрей, - он нас ждёт для принятия решения.
- Ну что, гадёныш, - обрадовался командир в центральном нашему с Андреем приходу, - допрыгался? Скока там, доктор, ему жить осталось?
- Несколько часов, ну, может пару дней максимум.
- Значит так, Эдвард. Мы имеем два варианта. Первый: мы на всех парах летим сейчас к чистой воде, забив на боевую подготовку и планы флота. Дней пять-семь у нас на это уйдёт. У кромки льдов нас будет ждать госпитальное судно, если на флоте наскребут солярки для него и оно дочухает до нас не сломавшись. Второй: ты отдаешься в руки наших эскулапов. Решай, - колхоз дело добровольное.
- Конечно, - говорю, - мысль про госпитальное судно с его медсёстрами наполняет мой зоб слюной, не скрою, но вдруг там не окажется симпатичных и я зря буду терпеть мучения и рисковать своей молодой жизнью?
- Естественно, - говорит командир, - такая вероятность есть, так как сейчас там весь флот на ушах стоит от твоей новости, то я могу запросить, чтоб нам личные дела медсестёр и поварих выслали с фото в фас и профиль, но делать я этого не стану, ибо хрен вызывать у меня зависть!
- Ну тогда, наши эскулапы, раз вариантов больше нет!
- Записать в вахтенный журнал: «Согласился на операцию сам, даже бить не пришлось»!
- Саша, блять, что ты пишешь? – спрашивает Антоныч, глядя через плечо секретчика, - «даже бить не пришлось» - это же шутка была!!!
- Ничего не знаю, - бурчит Саша, - я секретчик, а не Петросян и шутки понимать не обучен. Что слышу, то и пишу!!!
- Так, Эд, - инструктирует меня Андрей, - мы начинаем готовить операционную, а ты иди в душ, помойся на последок, вдруг умрёшь, так хоть чистый будешь и заодно волосья все сбрей от сосков и до ствола. И ещё, тащ командир, нам нужен один человек, который не боится крови и кишок, для исполнения обязанностей нестерильной медсестры.
- Женщина нужна, или мужик подойдёт? – веселиться командир
- Женщина. Но подойдёт и мужик!
Через пять минут на корабле уже все всё знают и смотрят на меня с благоговейным ужасом. Когда я с полотенцем, шампунем и бритвой иду в душ, вахтенный седьмого отсека, трюмный контрактник Дима, чуть не под ручки меня провожает:
- Анатолич, ты мойся, а я тут за дверью постою, чтоб напор был, нагреватели не выключались и всё такое!
- Дима, а может ты мне пузико ещё побреешь? Лишь бы блять, не работать! лети отсеки осматривай , а не под дверь душа яйца чеши, а то я минёр тебе, можно подумать, и напор себе с нагревателями не включу сам!
Ну помылся, побрился, оделся во всё чистое, как у нас, у русских принято, и иду в амбулаторию. Дима идёт впереди меня.
- Дима, ты куда из отсека? Ты дурак, штоле?
- Анатолич, из центрального приказали проводить тебя до амбулатории и все переборочные люки тебе перед тобой открывать, чтоб ты не перетрудился!
- А кричать «покойник идёт», при этом тебе не приказывали?
- Ой, да пошёл ты на хрен со своими шуточками!
- Сам пошёл на хрен, как ты, блять, со старшим по званию разговариваешь?
- Я и так на хую, только ножки свесил!
- Ой, блять, детский сад!
Дима был очень хорошим специалистом: грамотным, исполнительным, работящим и весёлым парнем. Абсолютным не гондоном и, поэтому, как вы уже знаете, мы с ним дружили и посылали друг друга на хрен очень даже запросто. Это метафора, конечно, в данном случае «посылали друг друга на хрен» значит, общались проявляли друг к другу высшую степень мужского уважения.
Вахтенные в отсеках повылазили из трюмов и влажными глазами смотрели мне вслед.
В амбулатории меня застала следующая картина: фельдшер мыл операционную из ведра со спиртом, а доктора читали книжки: терапевт Андрей «Аппендицит для чайников. Пособие для ВМФ. Лениздат 1957 год», а хирург Саша с удивлением рассматривал «Атлас внутреннего строения гуманоидного организма планеты Земля». И тут, конечно, мне стало как-то немного не по себе.
- Э, чуваки, а вы точно знаете, что надо делать?
- А ты пройдись по больнице, найди других! – посоветовал мне Саша и докторишки начали мерзко хихикать.
Разделся я и лёг на белую простынку. Над головой - белый потолок с белыми лампочками, вокруг люди в белых халатах. Как бы не сказать, что очень уютно. Долго решали кого назначить нестерильной медсестрой. Решили, что это будет флагманский штурман потому, что у него самая навороченная видеокамера и он сможет снять, заодно, самый эпичный фильм, для Истории.
- Ну, до скорого, ребята и удачи вам!!! - пожелал я докторам.
- В смысле "до скорого", - спросил Андрей, - а ты собрался куда-то?
- Ну как же, - говорю, - наркоз там и всё вот это вот! Я же сейчас отрублюсь и проснусь уже новым человеком в лайт-версии!!!
- Да ладно? - удивился Андрей, - у тебя знакомые анестезиологи на борту имеются? Я-то ни одного не знаю, поэтому новокаин - наш выбор, дружище и никуда ты не денешься, а будешь вполне себе присутствовать при операции!
- Дык и чё - больно же будет?
- Да уж наверняка! И вообще, Эдик, запомни золотое правило врача: "Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается!"
И вешают они мне простынь на какую-то корягу в районе груди, чтоб я не видел, значит, что там они забывать будут у меня в животе.
- Э! - протестую я, - я не согласен на простынь!!! Я, может, всё жизнь мечтал заглянуть внутрь себя, чтоб разобраться со своими душевными терзаниями и не могу позволить себе упустить такую шикарную возможность!
- хрен тебе, - буркнул Саша, - однозначно не положено!
- А чё такого-то?
- Нельзя чтоб ты без сознания был.
- А чего я буду без сознания?
- Эдик, не пизди, отвлекаешь!
- Ну так-то страшновато же немного, что за наплевательское отношение к пациенту?
- Вон у тебя нестерильная медсестра - с ним и развлекайся!
Не, ну нормальные люди? О чём мне развлекаться с флагманским штурманом, который мало того, что штурман, так ещё в процессе создания нетленки находится?
Укололи уколов в живот мне и со словами "Поехали" вскрыли брюшину (или как она там называется). Нестерильная медсестра немедленно упал в обморок. В принципе, нетленка на этом и закончилась.
- Ну йоп его мать! Ну просил же того, кто крови и кишок не боиться! - возмущается Андрей потому, как Саша с фельдшером что-то там усердно режут дальше.
- Центральный!!! - орёт Андрей в Лиственницу, - давайте следующего, тока выберите там кого-нибудь посуровее, мы же время тянем!!!!
- Я тогда внутрь не полезу пока, - говорит Саша и складывает руки на животе. А фельдшер очнул штурмана и выгнал его наружу.
Минут через двадцать прибежал второй, кто это был, я уже не помню.
- Ну смотри, - сказал Саша и приподнял салфеточку у меня на животе. Второй начал зеленеть.
- Так, на хрен отсюда! Андрюха, вызывай следующего!
Третим пришёл наш комсомолец Олег. Он был заядлым охотником и очень возмутился, что сразу не послали его потому, как он, по штатному расписанию, мой воспитатель и забота о моём внутреннем мире - это его прямая обязанность.
- Привет ребята!!, - вошёл Олег с радостной улыбкой, - чтобля, ничего без меня сделать не можете?
- Смотри, - говорит Саша.
Олег с улыбкой смотрит:
- А что я тут не видел? Всё как у кабана или оленя, тока шерти нет. Тоже мне.
- Наш человек!!! - обрадовались доктора, - инструктируй его!
Фельдшер показал ему где лежат всякие там их кенгуты и прочие приблуды и рассказал что и в каком порядке нужно будет подавать.
- Всё понял, - сказал Олег, - а сейчас-то чем заниматься?
- Развлекай пациента и не давай ему сознание терять!
- Ну как тебя развлекать? - улыбается Олег мне, - хочешь про шестой съезд РСДРПБ расскажу?
- Сестричка, - стону я, - помру сейчас, дай хоть за сиську подержаться!!!
- Откуда у меня сиська-то? Я ж писят килограмм вешу, это надо было у флагманского штурмана просить! ААААА!!!! Так вот чего он в обморок грохнулся-то!!!
Ну и, в общем, с шутками и прибаутками терпим с ним дальнейшую боль. Я-то терплю, а он делает вид, что сочувствует. Вскрыли мне значит все слои там положенные, развернули всё. Смотрят внутрь с детским любопытством.
- А где аппендикс-то? - спрашивает Андрей
- Да вот тут должен быть, вообще-то.
- Ну я знаю, что тут, дык нет-то же его тут?
- Ну повезло, значит нам, чо. Олег ну-ка вот тот атлас раскрой нам быстренько!
Олег раскрывает какую-то полутораметровую цветную картинку и приклыдывает ко мне сбоку. Доктора смотрят в неё.
- Слышь, - говорит Саша, - а зачем ты ему сфинктер к носу приложил? Наоборот разверни!
- Мне главное знать, где печень и ливер остальной находится! - парирует Олег, переворачивая атлас.
Посмотрели доктора и начали копаться в моём богатом внутреннем мире в поисках этого злополучного отростка. Ну больно, конечно было. Не так больно, как при разлуке с любимым человеком, но о-го-го тоже. Нашли гада этого.
- Он сейчас лопнет, ребята, - сказал Саша тихо, наверное для того, чтоб я не слышал, но я слышал, - работаем очень быстро! Кишки как попало, потом сложим на место!!!
И понеслось вот это вот классическое пинцетскальпельзажимтомпонотосос. Отрезали его и бросили в банку с формалином. Потом уже Саша показывал мне его, и объяснял, в каком месте он вздут и как бы он лопнул и отчего бы я умер. По его расчётам успели они в пределах пол часа - час, не больше.
Потом начали зашивать кишки и укладывать их на место, сверяясь с атласом. К этому моменту прошло уже порядком времени и у меня так затекли спина и, прошу прощения, жопа от лежания на доске, что я думал, что умру именно от этого желания почесать себе спину.
- Ребята, - просил я к концу докторов, - не отвлекайтесь уже на новокаин! Шейте так, только быстрее снимите меня с доски этой!
Олег пытался, конечно, просунуть мне линейку и почесать жопу, но безрезультатно. Операция получилось долгой у них, что-то больше часа ушло на всё, почти два, в общем, с моей покладки на стол, так как пол часа они только медсестёр меняли. Потом я показывал свой шов гражданским врачам и врачам из центра медицины катастроф и все, в один голос, говорили, что, для условий операции на подводной лодке, шов охуенен просто.
В конце доктора, фельдшер и комсомолец перенесли меня на простыне в соседнее помещение на кровать, отходить, а сами, доложив в центральный об успешном завершении операции, естественно, уселись замачивать мой аппендикс. Потом, кстати, Андрей предлагал мне забрать домой эту банку с формалином, в которой плавал этот кусок плоти для того, чтобы я всегда помнил о Смерти. Я отказался - и так о ней всегда помню. Докторам выдали по медали впоследствии, а мне предложили покинуть борт и не продолжать автономное плавание, для восстановления и реабилитации. Естественно, я отказался сославшись на закон "Русские на войне своих не бросают".
Моих докторов зовут Андрей Марченко и Александр Молочников. Я понимаю, что мир тесен и может когда-нибудь кто-нибудь из вас столкнётся с ними в жизни и тогда, я очень прошу вас, поцеловать их от меня прямо в дёсна и передать им мои контакты со словами о том, что я помню, что они спасли мне жизнь и моё чувство благодарности им с годами только усиливается. павлинами (что пофиг) не хватало, а, в остальном, я думаю, что именно так султаны и живут, за тем небольшим исключением, что у султанов нет столько искренних друзей, как было у меня.
Когда я очнулся на следующий день после операции и меня осмотрели хмурые доктора, они разрешили всем меня проведывать. И началось.
Комсомолец Олег принёс мне маленький телевизор, приставку Сега Мега Драйв и пакет картриджей. Электрик Рома принёс мне видеомагнитофон (мой же акай) и коробку с видеокассетами разнообразного содержания, начиная от Ларса фон Триера и заканчивая глубокими глотками знойных негритянок.
- По всему кораблю собирал! - гордо доложил Рома.
- Я вижу, похоже и на арктическую станцию сплавал (это я до глубоких глоток дошёл).
Управленец Борисыч принёс мне книгу Покровского "Расстрелять". Она у него была тогда в одном экземпляре на весь экипаж и очередь на неё была расписана на месяц вперёд. Борисыч забрал книгу у командира дивизии посчитав, что командиры дивизии приходят и уходят, а друзья остаются.
- И опять же, - рассуждал Борисыч, сидя у меня на краешке кровати, - а вдруг у тебя заражение крови или эскулапы пинцет какой внутри оставили? Ты ж тогда можешь умереть не прочитав Покровского, а я не могу этого допустить, как твой старший товарищ!
Учитесь, кстати, заботе о друзьях!
Покровский. с*ка, если я когда-нибудь тебя увижу, то я, конечно, расскажу тебе каково это - пытаться ржать с разрезанным животом!!! Когда доктора услышали мой фальцетный, булькающий вой в первый раз, они ломились в изолятор, чуть не затоптав друг друга, а во второй раз пригрозили, что книжку у меня заберут, если ещё раз, блять, такое услышат. Вот скажи мне, Покровский, ты смеялся когда-нибудь с разрезанным животом, затыкая рот подушкой, чтоб докторюги у тебя книжку не забрали? А я - смеялся над твоей "Расстрелять!"!!! Спасибо тебе, кстати, огромное хоть ты и гад после этого.
Потом пришёл проведывать меня Борисыч, который трюмный и принёс банку черешневого компота. Про трюмного Борисыча я писал много раз и напишу ещё не раз, так что здесь упомяну только, что он был командиром седьмого отсека и заведовал холодильными установками провизионных камер, поэтому доступ к компоту и всяким другим мелким приятностям у него был практически не ограничен.
- Так, стоять!!! - закричали доктора на Борисыча, - что в кармане прячешь?
- Компот черешневый!
- Ему нельзя ягоды, давай сюда банку, мы компот отцедим!
И пока мы с Борисычем разговаривали, айболиты трескали мои черешни за все четыре щеки, а мне оставили пол стакана компотика. Диетологи, блять.
- Слушай, Борисыч, -говорю, - вы там с Андрюхой (второй трюмный) простите, как-то неудобно вышло, вы же теперь вдвоём на вахте стоите.
- Да ваще За***сь, Эд!! Нас теперь никто не трогает ни на отработки, ни на учения, всем старшины командуют, а мы, вроде как, перенапряжённые и отдыхаем! Я не помню уже когда я так хорошо высыпался! Мы с Андрюхой уже думаем, как тебя потом из строя вывести, - может отравить или там руку сломать!
Какие же замечательные боевые товарищи, вы понимаете это себе, да?
А со сном я тоже не знал, что делать в первые день-два. Организм, который настроился уже на три-четыре часа сна в сутки был в шоке, когда я пытался его заставить спать по шесть, а то и по восемь часов.
Доктора в первые два дня проверяли вообще всё, что мне приносили.
- Что там?
- Да вот...бульонный кубик Магги...
- Проходи. У тебя что?
- Шыкаладка
- Какая?
- С фундуком и изюмом.
- Сюда давай, на! Мы фундук с изюмом выковыряем, а шоколад ему отдадим потом.
Думаете отдавали? Индейская национальная изба, как говаривал пёс Шарик.
Кормили меня, конечно, по отдельному меню, которое составляли доктора. Кок лично приносил мне еду на подносе (!) с белой салфеточкой (!) и к кампотом в хрустальном бокале (!!!). Говорил, что они очень за меня переживали всей службой снабжения и от души будут стараться мне угодить. Конечно, готовили на славу, вообще без вопросов, даже - с ходу и не скажу ел ли я где-нибудь в ресторанах такие вкусные котлеты, пюре и бефстроганов. Готовили правда порции, как на крокодила, ну а хули - два крокодила у меня сидели в амбулатории-то, прямо за дверью))
На подводной лодке курят в курилке, она тоже в седьмом отсеке, из-за сего там вечно превышена концентрация вредных газов и расчитана на шесть человек. Курить в ней, конечно, то ещё удовольствие - дым стоит, как большое кучерявое облако и щипет тебя за глаза и нос, а ты, в это время ещё и курить пытаешься. А у докторов в гальюне можно было курить. Так-то, конечно, категорически запрещено под страхом расстрела, но технически, по устройству системы фильтрации - можно. Гальюн этот находился ровно в одном шаге моего скрюченного организма от койки.
Заходил ко мне и командир, конечно.
- Ну что, косильщик, бока отлёживаешь, пока мы спокойный сон наших граждан стережём?
- Есть такое дело, Сан Сеич!
- Стыдно тебе хоть?
- Ага)))) Сан Сеич тут обед вот мне принесли: котлеты и пюре, Вы угощайтесь, а то Вы же, вроде как, в гости ко мне пришли, не в Сегу же Вам предлагать играться?
- А сам?
- Да я не голоден, мне тут нанесли вон всего.
- Ну давай, тогда, свои котлеты, а то мне на вахту, а я в салоне есть не стал, там этот...ест, а мне с ним не очень.
- Уууу, - сказал командир, уже уплетая котлету, - ни фига себе они тебя тут кормят, я и не знал, что они так готовить умеют! В туалете-то куришь тут?
- Нууууу
- Что ну?
- Нуууу...нет!!!
- Вот что боишься командира - это хорошо, а что врёшь - это плохо. Хочешь сказать, что доктора тут курят, а ты - нет? Слушай, ну теперь я понимаю, почему докторов третий день в кают-компании не видать! Спасибо тебе за обед. Тут вот какое дело, чего я, собственно, и пришёл.
- ....
- С флота тут предлагают снять тебя в Северодвинске с дальнейшей автономки и заменить кем-нибудь.
- Зачтобля?
- Да ни за что, а чтоб ты, типа, после операции восстанавливался и всё такое.
- Сан Сеич, ну **z... ну как так-то? Я с вами хочу - дальше, я же, блин, ну вот это вот всё самое!!!
- Русские на войне своих не бросают?
- Вот! Именно это я и имел в виду!
- Ну,- и командир хлопает меня по плечу, - значит я в тебе не ошибся! Передал на флот, что ты категорически отказался покинуть борт и попросил приковать тебя наручниками к Молибдену, чтоб и силой тебя не смогли уволочь!
- А откуда у нас наручники- то на борту, тащ командир?
- Ну у особиста -то наверняка есть пару комплектов! Пошёл я Родину дальше беречь, а ты тут разлагайся, косильщик!
И вот валяюсь, я значит, как арабский шейх, только на подводной лодке. "Хочу - кисель пью, хочу - на трамзисторе играю" Шов заживал нормально, но долго. Доктора говорили, что на свежем воздухе и, если бы я не ползал курить с первого дня, он заживал бы лучше, но и так сойдёт. Они пичкали меня витаминами от души и всё время чем-то мазали шов. Не знаю чем, но помогло. Сега Мега Драйв, прошу не забывать! Покровский! Видимомагнитофон!!! Просто подводный Дисней Лэнд по уровню выработки сератонинов! В преферанс, опять же, доктора очень уважали играть, правда со своим любимым приёмом "мизер в тёмную" выигрывали редко. День на пятый, наверное, я впервые сползал к своему Молибдену. Постоял там скрюченный, возле Борисыча, кнопочки потрогал.
- Ревнуешь? - хихикал Антоныч, - да, андрюхи ( а у нас обоих трюмных звали Андреями) лупят по кнопкам, что дурные! А ещё, они тут шушукаются, что в Северодвинске тебя на Молибден посадят на все три дня, типа в море корячились, а ты за них там лямку тянуть будешь, пока оне по бабам бегать будут!
- Что ты, блять, врёшь Сан Антоныч? - возмутился Борисыч.
- Не вру, а чуть сгущаю краски Андрюха!!! Пусть волнуется там, гад!!! - смеётся Антоныч, - вы же хотели с Андрюхой, чтоб он подольше в лазарете лежал! Как бояре тут, блять, только на вахту ходите!!!
- А нечего вслух завидовать!!! Такова уж наша боярская доля!!!
Да, в бой уже хотелось, конечно, без всего этого быстро начинаешь скучать не смотря на Контру, Соника и упругие бразильские попки. На тот момент, когда мне снимали швы, деликатно попросилась съёмочная группа, мол не буду ли я против такой интимной съёмки? Пффф, кто же откажется от всемирной известности? Ну момент этот вы, собственно, в фильме и видели.
Примерно через дней десять мы пришли в Северодвинск, загрузить в шахту новую ракету, высадить большинство пассажиров, которые ходили с нами за государственными наградами, включая съёмочную группу ОРТ, которая ходила с нами работать и упилить ещё на полтора месяца. В этот день я уже стоял на вахте и отъевшиеся на моём диетическом питании доктора проводили со мной отдельный инструктаж:
- Так, друх. Шов у тебя ещё не совсем готов, так что на танцах в Северодвинске нижний брейк не танцевать и женщин на руках не носить!!!!
- Как нах так?! Коновалы, а что мне тогда вообще в Северодвинске делать, если не женщин на руках по нему носить? Наложите ещё один шов контрольный сверху, я не знаю, заклейте чем-нибудь!!!
- Нед!!! Распишись за инструктаж!!!
- Да пошли вы в жопу, с такими приколами!!!
- Да пошёл ты сам в жопу!!!
- А чего они орут-то Антоныч? - спросил командир тихонько у Антоныча
- Да дохтура Эдуарда на дискотеку не отпускают.
- Дураки, чтоли?
- Ну так он именно это у них и спрашивает.
Шарж, который, помещён в начале нарисовал на меня тот самый хирург Александр Молочников, который и спас мне жизнь))) Знаете, он вот например, когда весь экипаж в отпуск уходил, ехал работать в какую-нибудь больницу или госпиталь, чтоб практиковаться. Он из таких настоящих врачей был, по призванию души которые врачи, а не потому, что мама с папой отдали. И Андрей тоже всё время учился и практику нарабатывал. У некоторых из вас, в связи с моей манерой залихватской подачи информации, могло сложиться о них неправильное мнение, так вот - нет, они не были коновалами или недоучками, - они были ребята с очень сильной подготовкой и желанием быть врачами. Они помогли многим людям и уверен, что и после службы продолжают это делать. Любой из нас, не раздумывая, доверил бы им свою жизнь, такие красаучеги были!!! Ну, в общем, всем любить наших врачей и до следующей встречи в эфире!
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
Чего ж он так о себе тогда....плавали. У меня брат тоже в Северном служил на подлодке. Никогда не говорил "плавали". Правда он служил в конце 70-х - начале 80-х
Поисковый сервис «Яндекс» составил перед Новым годом подборку запросов, которые сотрудникам компании показались самыми нелепыми, странными и смешными за 2018 год.
Очень необычными оказались вопросы, связанные с содержанием домашних питомцев:
«Как развеселить самую грустную собаку»,
«Как правильно вести Instagram кота»,
«как вернуть себе расположение кота».
Некоторые запросы пользователей рассмешили разработчиков «Яндекса», поскольку были составлены с ошибками. Среди них
«Зинаид Зидан»,
«Мстители война без конечностей смотреть онлайн».
Многие пользователи поисковика интересовались гаданиями, заклятьями и магией:
«как добраться от масложирокомбината до седьмого неба»,
«кому молиться, чтобы все успеть»,
«почему заклятья не действуют».
Мужчины пытались найти
«фото девушек Древнего Египта», «девушки с гитарой без трусов».
Наиболее пытливые умы интересовались,
«какие виды секса практикуются в сексе по дружбе».
У меня был в студенчестве товарищ один, матершинник, весельчак, так вот он говаривал так: - Ну вы уж совсем! Это надо придумать, в живую бабу х..м тыкать!
Слушание музыки. Злободневное. миниатюра об уходящей в прошлое музыкальной форме:
Идиллическая история. Место действия не определено. Время действия - будущее.
АВТОР (гордо): Я записал альбом ПУБЛИКА: Что записал? АВТОР: Альбом. Ну, музыку... Хотите послушать? ПУБЛИКА: Давай! Кинь пару песен... АВТОР: Нет, вы не поняли. У меня альбом!! Самый настоящий!! Концептуальный!!! Его надо слушать целиком, подряд! ДЕТСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПУБЛИКИ: Мама, пойдём, я не хочу концептуальный. Прошлый раз нам после этого слова дохлую кошку показывали. МУЖСКОЙ ГОЛОС: Что он всё про какой-то альбом заладил? Знает кто-нибудь, что это вообще такое? АВТОР: Вы наверное забыли... Когда ещё вся музыка не была в интернете, людям приходилось носить её с собой. Приспособление для того, чтобы слушать музыку называлось компакт-диск. На каждый диск влезало только 74 минуты, поэтому музыканты записывали свои песни примерно по 8-12 штук, чтобы они помещались на такой носитель, называли это альбомом и продавали слушателям. ПУБЛИКА (удивлённо): И люди сразу покупали у неизвестного человека столько песен? АВТОР: Конечно! Дома у каждого стояло много полок с этими дисками. И люди слушали их. ПУБЛИКА: Все подряд? АВТОР: Да. Именно так. Песни с одного диска , вместе взятые, при прослушивании подряд рассказывали целую историю. Как в книге! ПУБЛИКА: Где? АВТОР (задумчиво чешет в затылке): Так, ладно, этот разговор мы отложим на потом.. Как в тексте. Ну... Как в посте в соцсети. ПУБЛИКА: Целую историю.. Любопытно!!! Ну давай, включай свой альбом. Хотя нет, мы торопимся. Кинь послушать куда-нибудь, только бесплатно.
Спойлер:
проходит пара недель)
АВТОР: Ну как вам мой альбом? МУЖСКОЙ ГОЛОС: Я не понял. Два раза подряд слушал, как сказали. Там то песни, то шумы какие-то, то стихи. Всё сумбурно как-то. И истории никакой. АВТОР: А ты на чём слушал? (смотрит) У тебя тут кнопочка есть с двумя стрелочками. Случайное воспроизведение называется. Её отключить надо. МУЖСКОЙ ГОЛОС: Да? Никогда не знал о ней... (удивлённо уходит). ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: А мне вот это понравилось. Я по кругу слушаю. У меня цветочки на окне даже под эту песенку лучше распускаются! АВТОР: Это же интродукция! Инструментальная композиция.. И она переходит в следующий номер, который.. Ай ладно! ЕЩЁ ОДИН МУЖСКОЙ ГОЛОС: А я тоже не понял. Неясно что делать-то с этим всем добром. Танцевать не выходит - ритмы меняются постоянно. Начнёшь слушать слова, так там инструментальные куски по шесть минут, ни к селу, ни к городу... Фоном ставить тоже никак - грузит дичайше, в машине включил, два раза чуть в столб не въехал. Мужик, ты долго вообще это писал? АВТОР: Не очень.. Года два. ВСЕ (обескураженно): Два года!! ОТДЕЛЬНЫЕ РЕПЛИКИ: -У меня сосед за вечер сорок минут сводит. И ничего, людям нравится... -Столько времени убить! -И сэмплы у него какие-то странные... АВТОР (опечаленно): Это не семплы, а живые инструменты... Так что, совсем никто ничего не понял? ДЕТСКИЙ ГОЛОС: Мне понравилось! Нам в школе на музыке говорили, что раньше композиторы писали очень длинные произведения. А люди специально ходили вечерами слушать их в исполнении оркестра. В каждой вещи было много разных тем, и они были как живые люди, могли спорить друг с другом или соглашаться... И люди, иногда, узнавали в музыке себя, свои настроения и проблемы. И тогда музыка даже могла изменить их жизнь! АВТОР: Таааак!!! И ты... РЕБЁНОК: Да!! Твою музыку надо слушать так же! Не слушать отдельно слова или мелодию, не пытаться под неё танцевать или что-то делать, а слушать о чём она! Знаешь, у тебя получилась замечательная история!!! Я даже попросил маму купить мне пианино и электрогитару, чтобы научиться рассказывать такие истории самому! ПУБЛИКА (притихнув): А пацан, кажется, что-то там понял... Надо же! Может ты нам объяснишь о чём там у него, всё-таки? РЕБЁНОК: Как о чём? Да обо всём! Не могу я объяснить, ведь каждый услышит здесь своё! Музыка одна, а история у каждого будет своя!! АВТОР: Да-да, именно так! История у каждого будет своя!! (мальчику) Когда вырастешь, будешь играть у меня в группе? РЕБЁНОК: Конечно! Я хочу начать репетировать с тобой как можно скорее!!! ПУБЛИКА: А нам что делать, чтобы всё-таки понять? АВТОР: Да ничего сложного делать не нужно! Просто слушать песни в том порядке, как предложил автор. И дать музыке говорить с вами, не пытаясь чего-то понять или для чего-то её использовать. И всё получится!
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
Подросток во франции взял в магазине консоль PS4 стоимостью в несколько сотен евро и взвесил ее на весах для овощей и фруктов. Полученный ценник в 9 с копейками евро, он наклеил на консоль, и оплатив на кассе самообслуживания, спокойно вышел из магазина. Подвела его жадность. Продав первую консоль за 100 евро, он решил тем же методом обзавестись еще одной, но был задержан и получил 4 месяца условно.
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
...Уезжал Шамис. Сказал – приходите, возьмите, что надо. Народ потянулся. Прощаться и брать. Горевоцкие тоже пошли. Оказалось – поздно! На полу в пустой гостиной валялась только стопка нот "Песни советской эстрады", а на подоконнике стояла клетка с попугаем. Горевоцкая, тайная жадина, стала голосить – да зачем же вы уезжаете, кидаться на грудь Шамису, косясь, а вдруг где-нибудь что-нибудь. Шамис, растроганный показательным выступлением Горевоцкой, говорил, мол, что ж вы так поздно, вот посуда была, слоники, правда пять штук, книги, кримплены. А Горевоцкий шаркал ножкой – да что вы, мы так, задаром пришли. После горячих прощаний Горевоцкая уволокла ноты и попугая. Не идти же назад с пустыми руками. Попугая жако звали Зеленый. Зеленый был серый, пыльный, кое-где битый молью, прожорливый и сварливый. На вопрос, сколько ему лет, Шамис заверил, что Зеленый помнит все волны эмиграции. Даже белую, в двадцатые годы. Первый день у Горевоцких Зеленый тосковал. Сидел нахохленный, злой. Много ел. Во время еды чавкал, икал и плевался шелухой. Бранился по-птичьи, бегал туда-сюда по клетке и громко топал. На следующее утро стал звонить. Как телефон и дверной звонок. Да так ловко, что Горевоцкая запарилась бегать то к телефону, то к двери. Еще через сутки он прокричал первые слова: – Зельман! Тапочки! Надень тапочки, сво-о-лочь! – Значит, он и у Зельмана жил!.. – Сказала Горевоцкая. Зельман Брониславович Грес был известным в Черновцах квартирным маклером. Последующие пять дней Зеленый с утра до вечера бормотал схемы и формулы квартирных обменов, добавляя время от времени "Вам как себе", "Побойтеся Бога!", "Моим врагам!" и "Имейте состраданию". Тихое это бормотание внезапно прерывалось истеричным ором: – Зельман! Тапочки! Надень тапочки, сволочь! Через неделю в плешивой башке попугая отслоился еще один временной пласт, и Зеленый зажужжал, как бормашина, одновременно противно и гнусаво напевая: – Она казалась розовой пушин-ы-кой. В оригинальной шубке из песца... – Заславский! Дантист! – радостно определила Горевоцкая. – Я в молодости у него лечилась, – хвастливо добавила она и мечтательно потянулась. Зеленый перестал есть и застыл с куском яблока в лапе. Он уставился на Горевоцкую поганым глазом и тем же гнусавым голосом медленно и елейно протянул: – Хор-роша! Ох как хор-роша! Горевоцкий тоже посмотрел на жену. Плохо посмотрел. С подозрением. – Может, он тебя узнал?! – Да ты что?! – возмутилась Горевоцкая. – Побойся Бога! – Имейте состраданию! – деловито заявил Зеленый и, громко тюкая клювом, принялся за еду. Ночью он возился, чесался, медовым голосом говорил пошлости и легкомысленно хохотал разными женскими голосами. – Бордель! – идентифицировал Горевоцкий, злорадно глядя на жену. – Значит, ты не одна у него лечилась! От греха попугая решили отдать в другие руки. Недорого. Зеленый, в ожидании участи, продолжал напевать голосом дантиста, внимательно следя за Горевоцкой из-за прутьев клетки: Моя снежин-ы-ка! Моя пушин-ы-ка! Моя царыца! Царыца грез! Вечером пришла покупательница – большая любительница домашних животных. Зеленый пристально взглянул на потенциальную хозяйку, отвернул голову и скептически изрек: – Ничего особенного! Первый рост, шестидесятый размер! – Это я – первый рост?! – возмутилась покупательница и, обиженно шваркнув дверью, ушла. – Магазин готового платья? – предположил Горевоцкий. И тут же засомневался: – Хотя... попугай в магазине... – А может, Фима Школьник? Он немножко шил... – покраснела Горевоцкая и опустила ресницы. – Школьник? – подозрительно переспросил Горевоцкий. Зеленый четко среагировал на ключевое слово "школьник" и завопил: – Товарищ председатель совета дружины! Отря-ад имени Павлика Морозова, живущий и работающий под девизом... – Живой уголок. В сто первой школе, – хором заключили Горевоцкие. А Зеленый секунду передохнул и заверещал: – Зельман! Тапочки! Сво-о-лочь! По городу разнеслась весть, что попугай Горевоцких разговорился и раскрывает секреты прошлого, разоблачает пороки прежних хозяев и при этом матерится голосом бывшего директора сто первой школы. Из Израиля, Штатов, Австралии, Венесуэлы полетели срочные телеграммы: "Не верьте попугаю! Он все врет!" Горевоцкие завели себе толстый блокнот, забросили телевизор, каждый вечер садились у клетки с попугаем и записывали компромат на бывших владельцев птицы. "Морковские, – писал Горевоцкий, – таскали мясо с птицекомбината в ведрах для мусора". "Реус с любовницей Лидой гнали самогон из батареи центрального отопления". "Старуха Валентина Грубах, член партии с 1924 года, тайно по ночам принимала клиентов и торговала собой". "Жеребковский оказался полицаем и предателем, а его жена его же и заложила". "Сапожник Мостовой, тайный агент НКВД, брал работу на дом и по ночам стучал молотком. Будя соседей". Однажды Зеленый закашлялся и сказал, знакомо картавя: – Алее, Наденька! Рэволюция в опасности! Горевоцкие испуганно переглянулись. А попугай с той поры замолчал. Выговорился. И только иногда, когда Горевоцкий приходит с работы, попугай устало и грустно произносит: – Зельман, тапочки! Надень тапочки! – и ласково добавляет: – Сволочь...
олег смикн Я этого не запомнил, мама мне рассказала. В 1986 году родители меня шестилетнего решили забрать в ГДР(они до этого год там уже были). И вот мы уже в Эрфурте и решили зайти на вокзале в кафешку перекусить сосисками. Отдельно в чем я был одет;- Военная шапка-ушанка, клетчатое советское пальтишко, валеночки,на плече двухстволка которая пробками стреляет, а в руках маленький чемоданчик с игрушками! Когда немцы меня увидели зашлись смехом и кричать "Рашен партизане". но как рассказывает мама я не растерялся, прищурился спокойно снял двухстволочку и поодному их расстреливать! В общем сосиски никто не доел, так стало стыдно! А виновата моя бабушка, еслиб вам целый год торочили, что мама с папой сейчас у фашистов живут!
Владимир Касмики А мне мой отец рассказал такую историю: при прохождении 100км марша на одной из машин отказал топливный насос и отец вместе с водителем вели эту машину про хитрому: с бензобака высасывали бензин в канистру, затем канистру на крыло и по шлангу в двигатель и так по тихоньку с остановками на перезарядку канистры, естественно, что проезжающие мима немцы видя такие маневры и сигналии и смеялись , а один из них даже ругаясь по руски пальцами крутил у виска. Но наша боевая машина не смотря на происки бывших окупантов мелкими перебежками шла к намеченной цели и вдруг видят что на дороге стоит тот самый ругливый немец, с открытым капотом.Если бы отцу не пришлось пересасывать опять топливо из бака в канистру , то он бы не остановился(западло таки). А так пока немец смотрел, что мы делаем отец пошел посмотреть что случилось у фрица.Оказалось чтонемцу всего-навсего необходимо натянуть ремень, но ключа на 13 в машине немцанет. А у отца в машине вообще никаких ключей нет, только кувалда без ручки, тогда на глазах у офанаревшего немца мой отец поставил на бардюр фашисткий ключ на 14 иё...нул по торцу несколько раз , промеряя после каждого удара размер ключа по гайке натяжителя.Получив необходимый размер, натянув немцу ремень, отец аккурутно сложил немецкий инсструмент и со словами: "Презент комрад" упаковал охреневшему немцу и кувалду. Вся эта операция заняла ровно столько сколько понадобилось для пересоса канистры и отец отдав честь немцу опять ,высунув руку с канистрой в окно своей машины, приступил к выполнению боевой задачи. Он и не заметил как и когда его обогнал уже довольный немец, но вклад отца в немецкое машиностроение незамеченным не остался. По словам отца-немец дождался машину возле ближайшего гаштета и отца напоил, а солдата накормил...
Алексей Гкамэ Летом 70-говозвращаемся с учений в Ордруфе в место дисло- кации Рудольштадт. Передвигаемся как всегда ночью,диви- зион отд. ракетный, секретный, колонна ок. 100 машин. Впе- ди на радийной уаз нач. разведки, за ним командир, и т.д. Проезжаем Арнштадт и встали... Затор. Наш путь пересекает колонна сов. техники. Стоим 10м, 30м, и колона впереди встала. Стали выяснять - оказалось наша колонна сверну- лась в клубок в центре Арнштадта. Как разносил командир разведчика...Весь город на уши поставил. А было часа 3 ночи.
Касатикова Наверное, немцам-продавцам самим было по приколу общаться с нами. Они заранее предвкушали народную забаву и веселились от души. И ведь практически всегда понимали, разгадывая наши шарады. Сама видела-слышала диалог в аптеке. Наша дама с очень жиденькими волосиками на голове пыталась купить средство для укрепления волос. Объясняла она желаемое с помощью мимики и жестов с озвучиванием. Мои волосы - ауф фидерзеен, говорила она, делая жест выдерания волос. А надо, чтобы буль-буль (шла пантомима мытья головы) и волосы- гутен таг, она взбивала прическу, как бы увеличивая ее объем. Немцы (набегали все кто был) утвердительно кивали (да все понятно!), улыбались и давали какие то бутылочки. О результате лечебной процедуры история умалчивает.
Скоро в отделениях Сбербанка можно будет регистрировать квартиры, получать паспорта, водительские удостоверения. В ближайших планах банка также – оказание погребальных услуг, альтернативная служба в армии, принятие родов, крестины, урегулирование семейных ссор, выгул собак, выведение тараканов. -------------
Греф озвучил великолепную схему: 1) Заявляем о внедрении искусственного интеллекта. 2) Воруем. 3) Все уворованное списываем на искусственный интеллект. Круг замкнулся - сажать некого! -------------
Психолог отличается от обычного человека не количеством тараканов в голове, а тем, что он знает каждого из своих тараканов по имени. ----------
Самый вредный грызун — компьютерная мышь. Именно она сгрызает все ваше время. -----------
На запрос в “Гугле” “Где в Мордовии можно нормально посидеть с друзьями?” найдено 15 колоний и 10 поселений. -------
Все думали, что к пенсии добавили денег на покупку еды, а оказалось — на оплату вывоза мусора.
----------------- Древняя китайская мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины»
Эдуард Овечкин -Сто девяносто мегаватт. Возможно не все из вас имеют техническое образование, поэтому позволю себе небольшое вступление. Ватт – единица измерения мощности. Мегаватт – это миллион ватт. На нашей подводной лодке было два водо-водяных реактора тепловой мощностью по 190 МВт каждый, на гребной вал они выдавали мощность 50 000 лошадиных сил (тоже каждый). На гребных валах, кроме винтов, вращались ещё и генераторы, которые вырабатывали электроэнергию для всей лодки: свет, вентиляция, приборы, воздух, сауна,плиты на камбузе и и компрессор в аквариуме с рыбками – всё питалось от них. Сколько стоит такое устройство и какова себестоимость вырабатываемой им энергии даже не представляю, но в данном рассказе я буду сравнивать её с керосином. Итого, если взять примерную мощность обычного мобильного телефона, то она будет равна одному ватту. То есть мощность наших реакторов была равна суммарно мощности примерно трёхста восьмидесяти миллионов мобильных телефонов. Представили? Я постараюсь не употреблять в рассказе технических терминов и определений, но поверьте мне на слово : ядерный реактор это сложное устройство. Также прошу меня простить впечатлительных особ, но без использования нецензурной лексики писать этот рассказ не имело бы никакого смысла. На 90% я её сократил, но больше – не смог. И ещё: ГЭУ это главная энергетическая установка.
Спойлер:
На дворе лето, на море солнце и гладь. Чайки все в посёлке по помойкам тусуются, поэтому ещё и тишина. Пятница, семь часов вечера. До отработки вахты ещё целый час и поэтому мы с дежурным по ГЭУ Толиком (он же командир дивизиона движения, который отвечает за реакторы, турбины и тому подобные вещи) сидим на рубке без верхнего белья, пьём кофе и загораем. Солнце так шпарит, что даже лень разговаривать. Поэтому мы просто вздыхаем: Толик вздыхает о ускользающем летнем отпуске в Крыму, а я о новом видеомагнитофоне, который вот-вот смогу позволить себе купить. – Слышь, Эдик, – прерывает мои мысли об "Akai 120 EDG" Толик, – глянь, а это не командир там бредёт? Глянул. Точно – он самый. Походка понурая и обречённая, как у самца богомола перед спариванием. Это плохо. Выплёскиваем кофе за борт и кто куда: Толик вниз, а я к трапу. Командир как туча, выслушал доклад молча. Идём вниз: он сопит, я волнуюсь. В центральном нас ждёт улыбающийся Толик и трюмный мичман на вахтенном журнале. Командир садится в кресло, вздыхает, мы готовимся внимать. – Эдуард, кто дежурный по ГЭУ? – спрашивает командир, глядя в стол. – Я, тащ командир, – Толик, видимо, зря улыбался – командир его даже не заметил. – Это хорошо, что ты – вздыхает командир, – начинай ввод ГЭУ обоих бортов. (это значит завести ядерные реакторы) – Фактически?! – сказать, что Толик сейчас удивлён, это как сказать, что Чехов просто писатель. Командир наконец отрывает глаза от стола и смотрит на Толика: – Хуически, Толик! – командир начинает краснеть, – а как ещё ты можешь ввести ГЭУ, Толик, – условно?! У меня, по-твоему, настолько хуево с личной жизнью, что я, вечером в пятницу пришёл на корабль, чтоб просто подъебнуть тебя? Ого, как много материться. Командир у нас матерился редко, старпом тот был мастер, конечно, а командир – только в очень сильно расстроенных чувствах. – Всё понял, Сан Сеич, – отрапортовал Толик и куда-то пошёл. Куда он пошёл? Как он собирается вводить ГЭУ один на двух бортах? И главная-то интрига – зачем??? Если бы война, так сирены бы выли, все бы бегали и суетились, спасаясь от ядерных ударов, а ведь тишина кругом. – Эдуард. Так, моя очередь подошла. Ну я думаю себе: "я из дивизиона живучести – ну что мне там: дифферентовку посчитать, да балласт принять. Как два пальца об асфальт." – Где книга оповещения? – дело начинает принимать неожиданный оборот – Вот она, – говорю, тащ командир – лежит жива и здорова. Книга оповещения это такой журнал, где записаны домашние адреса и телефоны всех членов. Экипажа, естественно. – Одень на себя что-нибудь, бери книгу и дуй в дивизию. Там тебя ждут два КАМАЗа. Едь в посёлок и собирай всех в любом состоянии и вези на борт. Чё стоишь? – Тащ командир, – говорю, – так я же дежурный по кораблю, мне же запрещено покидать корабль – кто тогда дежурным будет? – Йааа!!! – командир вскакивает с кресла, – я буду, блять, стоять дежурным по кораблю!!! Мне можно Вас сменить, Эдуард Анатольевич?! – Можно,-говорю, – Сан Сергеевич, только оружие бы надо переписать. – Ну что вы за люди, – воет командир, но знает, что я прав. Поэтому берёт журнал выдачи оружия и пишет в нём: "Выдачу пистолета ПМ № 1342 и шестнадцати патронов к нему капитану 1 ранга …… разрешаю." И подписывает: "Капитан 1 ранга ……" – Давай пистолет и вали уже, крючкотвор. – А что случилось-то, тащ командир? – в центральный возвращается Толик с журналами ГЭУ. На атомных подводных лодках цепная реакция деления ядер урана не запускается без письменного разрешения командира. Командир оглядывает нас с Толиком (трюмный мичман давно уже прячется в девятнадцатом отсеке) и понимает, что мы-то ни в чём не виноваты. Мягчеет. Садится в своё кресло: – Да, блять, прилетает завтра в Североморск министр иностранных дел Козырев. И какой-то ушлёпок рассказал ему, что там же рядом стоят самые большие подводные лодки в мире. Он выразил желание на них посмотреть. Но! На всём. Ебучем. Краснознамённом Северном флоте не могут наскрести керосина на один ебучий вертолёт на ебучих сто километров!!! А на машине, блять, его привезти не могут, – это ж целых семьдесят четыре километра ехать надо!!! И поэтому мы, блять, вводим в действия два ядерных реактора по 190 мегаватт каждый, две паротурбинные установки в сто тысяч лошадиных сил и пиздуем к Козыреву своим ходом – будто это мы, педерасты тусклые, хотим на него посмотреть, а не он на нас!! Эдуард, вот ты хочешь посмотреть на Козырева?! – Нет, – говорю, – Сан Сеич, совсем не хочу. Вот если бы, например, Кайли Миноуг (в то время мне казалось, что она очень красивая и сексуальная), то я бы тогда хоть бы и вёслами грёб до Североморска. А на Козыреве чего я не видел? Ни тебе сисек таланта ни тебе удовольствия. – Но это ещё не всё, – командир завис на секунду, – мне командующий флотилией сказал, что лодка у нас слишком серая, чтоб её министру иностранных дел предъявлять, а не чёрная и блестящая, как в его представлении о подводных лодках…. – И поэтому мы никуда не пойдём, – нелогично предположил Толик – А вот х*й тебе Толик во всё твоё широко разинутое хлебало, нам выделяют четыре машины с чернью (чёрная жидкая краска) и мы, блять, единственный боевой экипаж в дивизии, будем нашу лодку, что делать Эдуард? – Красить? – предположил я, имея в виду "да ну нах" – Так точно, Эдуард, – обрадовался командир моей сообразительности, – мы её сейчас ещё будем и красить, поэтому не стой тут бесполезный, как х*й на свадьбе, а пиздуй бегом в дивизию и едь в посёлок собирать экипаж. Вези всех – в любом состоянии. Ну это я и так уже понял. Не понял только как мы лодку длиной 180, шириной 24 и высотой 15 (в надводной части) метров будем красить. Ну как-то же будем, наверняка. Весь проникшийся ответственность по самые брови, прибегаю в дивизию. КАМАЗы – стоят, водителей в них нет. Ну на одном КАМАЗе я бы ещё как-то смог в посёлок уехать и, вероятно, даже никого при этом не задавить, но на двух? Даже не смотря на то, что я офицер военно-морского флота, я очень слабо себе представлял, как такое возможно. Бегу за разъяснениями к дежурному по дивизии (командир соседнего корпуса). – АААА, – говорит, – здоров, бедолага. Тут сейчас весь штаб собирается, будут вас баграми от пирса отталкивать, чтоб вы быстрей свалили . – Это, – отвечаю, – очень приятно слышать, что к нам такое повышенное внимание, но где, простите, водители КАМАЗов, они мне сейчас очень нужны потому, что, не смотря на наш высочайший профессионализм, вряд ли мы сможем экипажем из пятнадцати человек догрести до Североморска. – Как где? Я ж им сказал в кабинах сидеть и ждать тебя с прогретыми моторами! – Нету, ни одного из двух возможных вариантов. – Ах, бакланы тухлые!
Дежурный по дивизии долго не думает, объявляет тревогу, ставит под ружьё роту охраны и велит им доставить сюда этих сраных шофёров с береговой базы живыми или мёртвыми, но главное, чтоб с целыми руками и ногами. Рота охраны рада стараться в войнушку поиграть, – нашли их в близлежащих сопках: те сидели и на море любовались. Ну попинали их, для порядка, конечно, усадили в кабины и мы на всех парах рванули в город Заозёрск. На секундочку отвлечёмся и посмотрим на город Заозёрск. Город Заозёрск носит гордое звание столицы атомного подводного флота Заполярья. Периодически в борьбу за звание вступает краснопузое Гаджиево, но – безуспешно. От Заозёрска до цивилизации восемьдесят километров (Мурманск) и до хорошей жизни сорок пять (Норвегия). Население его – от 9 до 11 тысяч человек. Из культурных мест в городе дом офицеров, где раз в год показывают концерт самодеятельности и гостиница для приезжих. Вот угадайте, чем там занимаются подводники в свои законные выходные? Если вы думаете, что пьют водку, то вы глубоко ошибаетесь: они ходят друг к другу в гости и там пьют водку, а это две большие разницы. Ещё по дороге в город, я составил план, как мне эффективнее произвести оповещение имеющимися в моём распоряжении силами. То есть мной. Первым на очереди стоит мой дом, в соседнем подъезде на пятом этаже живёт мой друг и наставник Борисыч (командир тюмной группы). Подъезжаем, залажу на крышу какого-то магазина и ору зычным голосом: – Барисыыыыч! Из окна выглядывет его жена, Лариса: – О, Эдик, заходи, чего ты там орёшь? У нас гости как раз! – А кто в гостях-то? – Да Валя (управленец правого борта), Дима (начхим), Олег (турбинист левого борта) с жёнами – весело! Вот это удачно я заехал. – Зови, -говорю, – их всех! Выглядывают. Довольные, раззадоренные предстоящим весельем. Видят меня на крыше магазина, видят два КАМАЗа. Борисыч, на всякий случай, уточняет: – А ты же дежурным по кораблю сегодня стоишь? – Дыа!!! – радостно улыбаюсь я. – Сча идём. Спускаются. Из всех карманов водка торчит, в пакете оливье, на подносе – курица. Залязят в КАМАЗ. – Там это, – говорю, – ввод ГЭУ уже Толик начал, так что вы с водкой того. Сами знаете. – Да ладно?! (так бы они песни строевые дружно пели, как удивляются) А что случилось-то? – Да в Североморск,- говорю,- идём. Там приезжает кто-то. Не то Сабрина, не то Саманта Фокс, не помню точно. – Погружаться будем? – уточняет начхим – В Саманту Фокс? – В море! – Ну сегодня точно не будем. – Значит мне можно. – резюмирует начхим и они с Борисычем откупоривают бутылку. Валя и Олег грустно едят курицу на сухую. В общем собирали мы всех часа два, наверное: кого в сопках на пикнике ловили, кого по друзьям-знакомым. Некоторые экземпляры уже и ходить-то, в общем, не могли. Наскребли человек восемьдесят, наверное. Механиков почти всех собрали, двоих штурманов удалось отловить, связиста, ну и так всяких ракетчиков с радиотехническими. Кто в чём одет, естественно, когда на пирсе выгружались – ну точно военнопленных румынов на принудительные работы привезли. Командир ходит по пирсу – встречает. – Стройся,- говорит. Потом посмотрел и уточнил: – в кучу, в смысле, соберитесь в одну. Собрались. Командир рассказал известную вам историю и подытожил: – Механики – на ввод ГЭУ и приготовление к бою и походу, кто пьян как скот – в тяпки отсыпаться, даю четыре часа, остальные переодеваемся в лохмотья и поднимаемся на ракетную палубу. Сейчас вам кисточки привезут. Айвазовские. На борту уже штаб дивизии во главе с комдивом. Сидят в журналах и пишут, что на готовность к выходу в море нас проверили и выход разрешают. Кого они тут проверили? Как, с*ка, не страшно подписи свои ставить? Отчаянные люди. – Прибыли две машины с краской! – бодро докладывает верхний вахтенный – Как две? – удивляется командир, – четыре же должно быть. – Может они их нагрузили побольше? – надеется комдив. И вдвоём с командиром (контр-адмирал и капитан 1 ранга) бегут считать бидоны с краской. Возвращаются злые. Начинают звонить по всем телефонам и называть всех пидорами и прочими ругательными словами. Бесполезно – краски больше не будет. Думают. Уходят в штурманскую рубку – чокаются. Опять думают. – Саша, – говорит комдив, – делаем так. Я сейчас звоню дежурному по Североморской базе, узнаю куда вас будут швартовать и каким бортом. Тот борт и покрасите. Ну ракетную палубу и пол рубки ещё, само-собой. – Как это? – Такэта ёпт. Что ты предлагаешь – может гуталину тебе с береговых складов доставить и ты им корпус захуяришь? – Не, – командир такого кощунства, как гуталин, над своей лодкой стерпеть не может, – звоните. Звонит. Семнадцатый пирс, говорят, правым бортом. Точно? Точнее не бывает, место под вас зарезервировано. Представляете себе, как это – красить подводную лодку на плаву? В общем навязали жердей из нарубленных деревьев, поприматывали к ним валики и началось. Сначала старались аккуратно: опрокидывали бидончик и валиками раскатывали, потом стало скучно, начали танцы на льду на краске устраивать (ну пока старпом не увидел). В общем, докрашивали уже в Мотовском заливе, на ходу. Под утро причухали в Североморск. Запрашиваем проводку. Дают проводку: говорят "семнадцатый пирс, левым бортом". Командир удивлённо моргает невыспавшимися глазами и просит повторить. Повторяют "левым бортом". Командир смотрит на старпома, старпом на командира. – Ну а что, Сан Сеич, – говорит старпом, – как по другому-то могло быть. И оба начинают ржать. Ржут заразительно, а мы не спим уже сутки, некоторые с похмелья, устали все и воняем чернью. Начинаем, в общем, ржать всем центральным постом. До слёз вот прямо. Ладно, командир вытирает слёзы и просит связистов связать его со штабом флота. – Это бортовой номер такой-то, говорит командир, – прошу швартовку правым бортом – Отставить, отвечает ему Северный флот в лице дежурного по нему, – левым бортом, правым бортом к семнадцатому пришвартовали бортовой номер такой-то (связисты посмотрели по таблицам, говорят эсминец "Отчаянный") – Не имею возможности швартаваться левым бортом, прошу разрешения убыть в пункт базирования. По голосу Северного флота было слышно, что он вскочил: – Отставить пункт базирования! Назовите причину невозможности швартовки левым бортом! Ох уж эти манерности в официальных флотских радиопереговорах. – У меня только правый борт покрашен. Северный флот на секундочку замолчал. Ну он-то всё понимает, не с Луны же свалился. – Есть, принял. Швартовка семнадцатый пирс правый борт. Командир говорит связистам: – Вы там послушайте, что сейчас в эфире твориться будет, расскажите потом. Прибегает связист минут через пять рассказывает диалог ("Д"- дежурный, "К" – командующий надводной эскадрой (или флотилией, я уже не помню): Д: " Бортовой номер такой-то. Перешвартовка 17 пирс левый борт" К: "Вы издеваетесь, мы только привязались!" Д:"Повторяю. Перешвартовка 17 пирс левый борт" К: "Да у меня солярки в обрез, я потом от пирса хер знает когда на своё место отойду!" Д: "На вёслах погребёте. На правый борт встаёт подводная лодка" (чтоб вы понимали – эсминец и подводная лодка это классовые враги. Эсминцы предназначены как раз для поиска и уничтожения подводных лодок" К: "Чтобля? Я из-за какой-то мухобойки буду тут эсминцем целым маневрировать?!" Д: "Приказ командующего флотом" – дежурный явно врал, но, видимо, устал спорить. Выруливаем из-за угла на рейд, чухаем к семнадцатому пирсу. Эсминец уже почти закончил перешвартовку и всем своим экипажем толпится на корме и, открыв рты, таращится на нас. Эсминец – очень красивый корабль: он худой, поджарый и выглядит стремительным даже когда стоит на месте. Но, так уж получилось, что он меньше нас размером оказался. Ниже и худее тоже. И эти, гордые своим предназначением, моряки, забыв про свою тяжёлую и нелегкую профессию охотников, стоят и, тыча пальцами, смотрят на нашего чёрно-серого кабана. Командир их эскадры бегает по кромке пирса и орёт в нашу сторону: – Кто командир?! Командир поднимает руку. – Друг, прости, я тут погорячился в вашу сторону немного, но теперь вижу, что рамсы попутал! – Да мы привыкли уже, – кричит в ответ командир, – что все охуевают, когда нас первый раз видят. Пришвартуете? – Говно вопрос! На пирсе построилась швартовая команда эсминца. Вот за что люблю надводников – всегда они, бляха, красивые издалека: стоят в бескозырочках, в бушлатах, в жилетах оранжевых строем и ждут команды, задрав головы на наших. А наши, раклы, грязные, в штанах с пузырями на коленях, в ватниках у кого зелёные, у кого чёрные, жилеты эти рыжие тоже чёрные – слоняются по верхней палубе, нагло курят и цыкают зубом на своих менее удачливых собратьев. Пришвартовались. Первый к нам прибежал командир надводников: – Ребята, вы же под Козыпева пришли? – Под него самого, а вы чего тут? – А мне, блять, говорят бакланы эти тухлые: "А вы станьте рядышком, придёт Козырев на подводную лодку, а мы ему скажем: а ещё у нас эсминцы есть – вон как раз один, случайно, рядышком стоит"! Мы всю ночь большую приборку проводили – драили всё. На всякий случай. Но вам, я вижу, больше досталось, судя по оригинальной окраске. Издевается, сучье вымя. – Нам татарам, – говорит командир, – не привыкать: что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валила. – А можно моим на экскурсию к вам потом? – Только потом, а то затопчите всё – чернь-то ещё не высохла. Тревогу не снимаем – сидим все на боевых постах и ждём. Дело к обеду движется, а мы ещё и не ужинали. Естественно, продуктов у нас с собой нет, в город сбегать за лапшой не разрешают, поэтому занимаемся лечебным голоданием. Командир спит в центральном, прямо в своём кресле. Спускается какой-то капитан 2 ранга. По роже сразу видно – замполит. – Здравствуйте! – радостно он улыбается в наши хмурые затылки, – а где у вас командир? Я показываю пальцем себе за спину. По штатному расписанию, мой боевой пост справа от командира и я управляю общекорабельными системами с пульта "Молибден". – Здравствуйте, тащ командир (командир в тулупе и поэтому погонов на нём не видно) Командир что-то бормочет во сне. – Я – заместитель начальника политотдела Северного флота, капитан второго ранга Иванов! – гордо представляется замполит. Командир открывает один глаз: – А я. Командир. Ракетного подводного крейсера стратегического назначения. Капитан первого ранга такой-то! – Товарищ капитан первого ранга! Мы вот тут с товарищами в штабе подумали (в этом месте командир открывает оба глаза), что вот эта ваша рабочая одежда (это он РБ нашу так называет, недоучка) не очень красивая и вам стоит переодеться в нормальную военную форму, чтобы встречать министра! Командир открыл рот. Закрыл. Опять открыл, набрал воздуха. Опять закрыл. Выдохнул. – Нам не положено, – говорит – Что не положено? – удивляется замполит своими голубыми глазками – В нормальной военной форме на атомной подводной лодке находиться. Запрещено нам. – Кем запрещено? – НРБ ПЛ (это наставление по радиационной безопасности) – Ну это заместитель командующего Северным флотом по воспитательной работе приказал! – А НРБ ПЛ Главком ВМФ утвердил. – А где ваш замполит? – х*й его знает, спит где-то. Вахтенный – проводи товарища к замполиту. И так целый день "То олень позвонит, то тюлень". Злые сидим, голодные, спать хочется. Ближе к вечеру уже телефонограмма "Едет. Готовность пять минут". Ну приехал. Привели его в центральный. – А что это у вас, – говорит, – липкая какая-то лодка? И подозрительно смотрит на дорогие подошвы своих дорогих туфель. – А это специальное покрытие такое. Гидроакустические помехи гасит, – отвечает ему старпом полным бредом. Но тому нравится – звучит-то красиво. – Ой, а вы в тапочках на лодке ходите? Ну а в чём нам на ней ходить? В валенках? – А мне в ботинках-то можно? Нет, блять, разувайся и в носках пиздуй. Казззёл. – Конечно- конечно, с превиликим нашим удовольствием – отвечает ему какой-то офицер из штаба флота. – Что бы Вы хотели посмотреть? – спрашивает его командир, – может быть реакторный отсек, или ракетный комплекс? – Знаете, а мне ребята в штабе флота в Москве (Ребята. В штабе военно-морского флота России. А Элен там у вас не было, случайно?) рассказывали, что у вас даже сауна с бассейном есть, – врали, наверное? – Отнюдь, – говорит командир, мрачнея лицом, – есть и то и другое. А ещё спортзал, солярий и зона отдыха. – Вот, а можно это тогда посмотреть? А какой это отсек, где мы с вами сейчас находимся? – Восемнадцатый, – говорит командир, – прошу Вас проследовать в переборочный люк. – В девятнадцатый? – гордо хвастается своими знаниями математики министр иностранных дел. – В него, да. Идут дальше в восьмой. – А это двадцатый? – Нет это восьмой. – А девятнадцатый последний, что ли? – Нет, на этом борту последний шестнадцатый. – А на другом – семнадцатый? – пытается давить логикой министр. – Нет, на другом – пятнадцатый. А семнадцатый у нас в носу, между первым и вторым. – Как вы тут не путаетесь? – удивляется министр. А ещё у нас есть реакторы, турбины, испарители, дизель-генераторы, компрессоры, системы воздуха высокого, среднего и низкого давлений (три вида управления на каждую), система гидравлики (два вида управления), погружения-всплытия (три вида управления), различные системы пожаротушения, система управления ракетным комплексом, радио-техническое вооружение и торпедный комплекс и куча других. А ещё у нас есть специальный насос, который качает тёплую воду с камбуза на омывание поплавка в выдвижном устройств РКП, чтобы этот поплавок не замёрз и мы не утонули, когда пополням запасы воздуха компрессорами в почти подводном положении. И крейцкопф. Ещё у нас есть крейцкопф. Целых шесть штук. Конечно, как же тут можно не запутаться в нумерации отсеков? В общем был он у нас на борту, наверное, пол часа. Ушёл довольный, как слон. На эсминец даже не обратил внимания. В базу мы вернулись в воскресенье. Пока вывод ГЭУ то да сё, решили домой уже не ходить – через несколько часов обратно на службу. Да. Вы не поверите, но пили водку и спирт прямо на атомной подводной лодке (в базе мы себе это иногда позволяли). С тех пор, я всегда сочувствую проституткам – представляю, что у них на душе творится.
У коллеги, Маленькой Юльки (а была ещё Юлька-большая) был сынуля Мишаня, "шило в жопе". Глаз да глаз. Юлька, когда уходила на работу, периодически позванивала домой . В тот раз Мишаня сидел с дедом. Дед- мент. Нормальный мент, прямой, как милицейский жезл. Внука любил, сидел, когда требуется, но чаще Мишка оставался с бабушкой. А тут... Юлька подошла ко мне с круглыми глазами: "Наташ, отпусти на полтора часа. У меня все стабильные, дома проблема - Мишка не ссыт. Совсем. И еле ходит. Дед позвонил, говорит, приезжай, не то что-то с пацаном" Тогда только-только появились 51-е Нокии, и мы дружно эти гаджет себе купили. Так что Юлька оставалась на связи, реанимационные листы, они понятны всем, ребенок есть ребенок, и я отпустила. Обернулась она быстро. Приехала злая, как черт. "Что с Мишаней?"- "Да чо там может быть?! Я надела ему памперс софт драй супер-комфорт с утра, сказала, меняйте... Упаковку оставила. Так он руку в памперс сует, а там - сухо, Наташ... Опять - и снова сухо... А ребенок уже ходить не мог, потаскай на себе несколько килограммов между ног. Мент, он и есть мент" Дед не знал, что такое памперс, который "супер-драй"
Вход 
Регистрация
FAQ
Поиск
18+
